Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. В сюжете госканала у политзаключенного была странная бирка на плече. Узнали, что это и для чего
  2. Хоккейное «Динамо-Минск» сотворило главную сенсацию в своей истории. Рассказываем, что произошло
  3. «Мне отказано в назначении». Женщина проработала 30 лет, но осталась без трудовой пенсии — почему так произошло
  4. Помните школьницу из Кобрина, победа которой на олимпиаде по немецкому возмутила некоторых беларусов? Узнали, что было дальше
  5. ВСУ нанесли удар по важнейшему для России заводу. Рассказываем, что он производит
  6. Умер беларусский актер и режиссер Максим Сохарь. Ему было 44 года
  7. МВД изменило порядок сдачи экзаменов на водительские права. Что нового?
  8. Первого убитого закопали в землю еще живым. Рассказываем о крупнейшей беларусской банде
  9. У культового американского музыканта, получившего Нобелевскую премию, нашли беларусские корни
  10. По госТВ рассказали о том, как задержали экс-калиновца Максима Ралько. Похоже, он сам вернулся в Беларусь
  11. Погибший в Брестской районе при взрыве боеприпаса подросток совершил одну из самых распространенных ошибок. Что именно произошло


В рамках Недели солидарности с политзаключенными Беларуси «Весна» подготовила ряд видео, на которых бывшие политзаключенные делятся своими историями про некачественную и несвоевременную медицинскую помощь в местах несвободы. Журналист «Вот Так» и бывший политзаключенный Константин Карней рассказал о медицине в ИВС на Окрестина.

Константин Карней. Скриншот: видео "Весны"
Константин Карней. Скриншот: видео «Весны»

— Вопрос медицины вообще достаточно интересно стоит в местах не столь отдаленных. Медицину в ИВС на Окрестина можно сравнить с котом Шредингера: по факту она, конечно, есть, но нет, ее нет. Например, когда мы туда приехали, у нас было достаточно жесткое задержание, у меня на тот момент в ноге находилась страйкбольная пуля. Я говорю медсестре, что вот у меня такая небольшая проблема с ногой. Она начинает кричать, что все, меня надо увозить в больницу, делать мне там операцию, доставать эту пулю. На что я быстро получил ответ, что я «контрольный». Те, кто находится на Окрестина под статусом «контрольный», они в принципе не получают никакой медицинской помощи.

Как это выглядит: с утра ты просыпаешься, после обхода медсестра спрашивает о проблемах. Если родственники успели передать какую-то медицинскую помощь, то чисто технически она может предложить, условно, какую-нибудь таблетку парацетамола, если ты себя плохо чувствуешь, ну или аскорбинку, чтобы ты не грустил. В реальности это выглядит так: если тебе повезло — ты что-то получаешь, если тебе не везет со сменой, то никто не получает ничего.

Когда я приехал на Володарку, моя пищеварительная система очень быстро подстроилась под еду на Окрестина: максимально пресную, без каких-либо изысков, ну как бы обычная пайка. И тут я попадаю в место, где наконец-то есть мясо, шоколад, фрукты. Ну и как девятнадцатилетний подросток я начинаю этим всем обжираться. Я ловлю жесткое непринятие моим организмом всей этой еды. В четыре утра меня начинает рвать, меня начинает тошнить, у меня начинается мандраж, бросает из стороны в строну. Поднимаются ребята в камере и такие: «Все, надо звать врача».

Вызвонили врача и мне вкратце объяснили, что если у меня что-то болит и это не лечится просто ударной дозой обезболивающего или антибиотиков, то эта проблема не решится. Стоматолог — нет, проблемы с легкими — нет. Все, что нельзя решить банальной «грубой силой» в качестве базовых лекарств — не будет вылечено.